Они считают, что госорганы занимаются приписками и просят государство помочь отрасли.
Мукомольные предприятия на грани закрытия, а мельники − на грани нервного срыва. Сырьё для работы на исходе, при этом Минсельхоз и местные власти уверяют, что оно есть. Почему мукомолы не верят официальной статистике, и есть ли будущее у зерноперерабатывающей отрасли Казахстана, выяснял корреспондент BaigeNews.kz.
Проблема не первого года
Четвёртый неурожайный год подряд стал головной болью не только для аграриев, но и для мукомолов. Крестьяне собрали 16,4 миллиона тонн зерна, это меньше чем, в 2020-м, когда Казахстан получил 20,8 миллиона тонн хлеба. Глава Союза зернопереработчиков Евгений Ган говорит, что его коллеги год от года отправляют за рубеж всё меньше муки.
«За последние четыре года Казахстан просел по экспорту муки практически на 1 миллион тонн. Если же говорить в цифрах, то с 2,3 миллиона до 1 миллиона 380 тысяч тонн. Мы порядка 40 процентов объёма экспорта уже потеряли. А всё потому, что с 2008 года Казахстан на одни и те же рынки Средней Азии активно продаёт и зерно, и муку на условиях равного доступа, что не могло не вложить в умы наших соседей мысль о том, что очень интересно было бы покупать наше зерно и развивать собственную переработку. По этому пути пошли и Узбекистан, и Таджикистан, и Киргизия. И начиная с этого времени у нас объёмы экспорта муки в эти страны падают, а объёмы экспорта зерна растут», − рассказывает Ган.
В качестве подтверждения своих слов глава отраслевого союза приводит ещё одну цифру. На фоне падающего экспорта муки в три раза возросли объёмы поставок зерна в Узбекистан, который по отношению к казахстанским мукомолам активно применяет меры нетарифного ограничения торговли. Держит отрасль на плаву только рынок Афганистана, но и оттуда наших производителей активно вытесняют узбекские конкуренты.
Параллельно казахстанские мукомолы стали зависимы от российского импорта. На фоне массовой диверсификации и сокращения посевных площадей пшеницы, а также засухи и слабого урожая, отечественное зерно становится всё более дорогим и недоступным переработчикам сырьём.
«Поэтому из года в год мы наращиваем объёмы ввоза зерна из России. И если еще лет семь-восемь назад тот, кто работал в отрасли, помнит, что мы массово поставляли зерно и на Алтай, и в Новосибирск, и в Омск, и наше зерно покупалось как улучшитель для помольных партий, то теперь всё наоборот. Мы стали устойчивым нетто-импортером российского зерна и только благодаря тому, что мы его ввозим, обеспечиваем и собственную переработку, и наполнение рынков стран Средней Азии. По состоянию на декабрь прошлого года было ввезено из России официально порядка одного миллиона тонн зерна, а по «серым» схемам ещё порядка 2,5 миллиона тонн. И как раз эти объёмы компенсировали ту разницу, которая имела место быть между статистикой и фактическим наличием зерна», − считает Евгений Ган.
Фото: Рената Актаева
Зерно есть, но зерна нет
В марте этого года Россия, пытаясь обеспечить свою продовольственную безопасность, ввела ограничения на экспорт своего зерна. И тут у мукомолов Казахстана начались серьёзные проблемы. Они столкнулись с нехваткой сырья. При этом по заявлениям Минсельхоза в стране имелось чуть меньше, чем шесть миллионов тонн зерна. На несоответствие между официальной статистикой и реальностью указывают все мукомолы. Несмотря на миллионы, наличие которых усердно доказывают чиновники, по факту пшеницы нет, крестьяне его не продают. Власти же дефицит не признают.
«Мы же не психически больные, чтобы все разом, все мукомолы по Казахстану, заявляли, что зерна нет, когда оно есть. Если запасов зерна нам хватает на два-три месяца, для кого оно? Для трейдеров? Если для мукомолов, где эта пшеница? Почему мы всё время возмущаемся, что нет сырья для работы. Где это зерно? Обеспечьте, пожалуйста, нас им через Продкорпорацию. Создайте комиссию, как-то найдите выход из ситуации», − не может сдержать эмоций директор костанайского мукомольного предприятия Видади Юсубов.
Глава союза зернопереработчиков Евгений Ган коллегу поддерживает. И приводит данные по Павлодарской области.
«По Павлодару акимат даёт 53,6 тысячи тонн в наличии зерна, а данные статистики говорят, что там 480 тысяч тонн. Такая большая разница не прошла мимо нашего внимания, и мы обратились к правительству. Да, если взять среднестатистические объёмы экспорта зерна и муки, которые мы традиционно экспортируем, то у нас переходящего остатка должно быть порядка полутора миллиона тонн. Вроде всё хорошо. Но мы понимаем, что есть разница между фактическим наличием зерна и статочётностью», − отметил Евгений Ган.
При этом Минсельхоз на брифинге в столице подчеркнул, что ситуацию вокруг зерна недобросовестные участники рынка нагнетают специально, чтобы вызвать ажиотажный спрос и повысить цену.
«Но, тем не менее, на сегодня сложилась такая критическая ситуация, что практически во всех регионах мельницы либо остановились, либо прекратят свою работу в течение недели-двух. Они дорабатывают то зерно, которое было куплено. Все. Цена пшеницы на внутреннем рынке резко поднялась, она уже перевалила за 150 тысяч. Это, конечно, очень хорошо для фермеров, учитывая, что был низкий урожай и что на носу посевная. Но тогда мы должны понимать, что вся линейка продуктов, связанных с зерном − и это не только хлебопродукты, это и птица, и мясо − в той или иной степени будет дорожать из-за резкого роста цены на сырье», − считает глава Союза зернопереработчиков.
Фото: Рената Актаева
На грани выживания?
«Копают могилу» отечественным переработчикам и зернотрейдеры. Они сделали всё для того, чтобы казахстанская пшеница экспортировалась в Узбекистан.
«Беда в том, что наши трейдеры зерно продают узбекской стороне без денег, можно сказать на консигнацию. И так на два, на три месяца. Наша пшеница уходит туда без денег, узбекская сторона перерабатывает, продаёт, деньги потом отправляет казахстанским трейдерам. Неужели нельзя на правительственном уровне принять решение для того, чтобы без стопроцентной или хотя бы частичной предоплаты в узбекскую сторону продавать зерно?» − удивляется директор мукомольного предприятия Видади Юсубов.
Его мельница – одна из самых крупных в Костанайской области, с производительностью 1250 тонн муки в сутки. Сейчас здесь сократили объём производства на 50-60 процентов. Дефицит пшеницы почувствовали сразу, как только Россия ввела ограничения на экспорт своего хлеба.
«Выживают сейчас только крупные мельницы и то, я думаю, это временно. Просили местных чиновников, чтобы вышли на наше правительство и на правительственном уровне договорились с российской стороной, чтобы хотя бы полтора-два миллиона тонн зерна россияне отпустили для наших производителей муки. Эти пару миллионов тонн для России небольшое количество хлеба. Потому что они в год собирают около 120 миллионов тонн зерна. Если бы российское сырье появилось на рынке, мукомолы бы выжили до нового урожая», − говорит Видади Юсубов.
Фото: Рената Актаева
Костанайским мукомолам требуется около полумиллиона тонн пшеницы, чтобы продержаться до нового урожая. Однако по данным Юсубова, в регионе в наличии только 50 тысяч тонн зерна.
«У нас ещё с советских времён остались «приписки», когда урожайность завышают и дают неправильную информацию в центр. Была информация, что у нас ещё в Казахстане около шести-семи миллионов тонн ещё есть зерна. К сожалению, этой пшеницы нет. Россияне говорили, если наши власти поставят пошлину в пределах 50 долларов за тонну экспортируемого зерна, тогда нам откроют границу. Но мы же по официальным данным не нуждаемся в российской пшенице! Семь миллионов тонн у нас якобы есть. А что в итоге получилось?» − с горечью говорит мукомол.
Однако не только республика говорит о том, что зерно есть. Костанайское областное управление сельского хозяйства уверено: мукомолы сами виноваты в ситуации. Заместитель руководителя ведомства Толеутай Ержанов считает, что область не испытывает дефицита пшеницы, а что касается посевных площадей, то они не уменьшились, а даже несколько увеличились. Выросли и данные по экспорту муки. Анализ показал: по сравнению с прошлым годом продажи за рубеж только за два месяца 2022 года выросли в 1,8 раза. Если регион произвел 206 тысяч тонн муки, то на экспорт реализовали 161 тысячу тонн.
«Аким области лично проводил два крупных совещания с трейдерами и мукомолами несколько месяцев назад. Он вам тогда уже говорил: будет рост цены на зерно. И он тогда уже убеждал: надо искать пути решения этого вопроса со всеми нашими соседними областями. Говорил, заключайте длинные договоры с сельхозтоваропроизводителями, обговаривайте условия, какая будет цена. Но я не скажу, что мукомолы тогда подошли к этому вопросу очень серьёзно. Аграрии в январе поднимали вопрос, когда начинали готовиться к посевной. Они готовы были продать своё зерно по 120 тысяч тенге за тонну. Было же такое? А наши мукомолы говорят, мы берём по 118 тысяч у России, зачем мы будем брать по 120. Вы наших сельхозтоваропроизводителей откидывали просто», − говорит Толеутай Ержанов.
Мукомолы парируют: брать местную пшеницу накладно, ведь тогда экспортировать муку не имеет смысла, цена не выдержит конкуренции. И о том, что зерно становится дефицитным продуктом по всему миру, говорит и коммерческий директор мукомольного предприятия Олег Куртвапов.
«Сейчас зерно − это не просто зерно, это стратегический продукт. По данным ООН, самым быстрорастущим дорожающим сегментом мировой экономики являются продукты. Основа всей продуктовой цепочки – это зерновые. И это самый быстрорастущий и востребованный на данный момент сегмент. Плюс на урожайность влияют изменения климатических условий, оскуднение почв, а на повышение потребления – рост населения. В итоге потребность превышает предложение. И поэтому происходит спекулятивный рост цен. Правительство Российской Федерации это поняло ещё два года назад и стало регулировать свой экспорт зерна. Ввели плавающую пошлину. Мы считаем, что правительству республики Казахстан тоже пора обратить внимание на рынок зерна. Потому что просто разбазаривать стратегические ресурсы – это негосударственный подход», − считает Олег Куртвапов.
В свою очередь сами аграрии подтвердили: зерна в Казахстане меньше, чем могло быть при правильно выстроенной политике в области сельского хозяйства.
«За последние 30 лет урожайность в Казахстане не выросла. Или если выросла, то на один центнер. При этом в России за 30 лет выросла урожайность ровно в два раза. То есть в среднем она была 16-18, сейчас 32-34 центнера с гектара. У нас же как была 10 центнеров, так она и болтается 10-12 центнеров с гектара. А отсюда идёт проблема, почему нет зерна», − говорит аграрий Андрей Двуреченский.
По мнению земледельца, причина низкого урожая хлеба кроется глубоко: в частности, в слабом техническом перевооружении.
«Кредитование дорогое. Стоимость техники отражается на конечной себестоимости продукта. Нужны длинные деньги. Мы давно предлагали: давайте агробанк создадим, куда войдут крестьяне и будут получать под 4-5 процентов кредитные деньги. Но нас не слышат. Последние три года идёт засуха, отсюда нарушается технология производства. Люди не могут покупать хорошие семена. Вся химия выросла в цене где-то в два раза. Запасные части повысились в стоимости на 50 процентов. Это очень серьёзная проблема. Люди не соблюдают технологию, к которой они привыкли, потому что делать по технологии − дорого», − считает Андрей Двуреченский.
Чтобы преодолеть дефицит зерна, который так упорно отрицает Минсельхоз, Союз зернопереработчиков предлагает ввести пошлину на экспорт зерна, и деньги эти будут по револьверной схеме возвращаться сельхозтоваропроизводителю. Инициативу власти не поддержали.
«Всё это привело к тому, что мукомольная отрасль остановится. Потому что на сегодняшний день российская мука, заходящая на рынок, дешевле, чем наше казахстанское зерно. Работать в таких условиях, естественно, ни один мукомол не будет. Четвёртый год мы сокращаем объёмы производства, четвёртый год мы сокращаем предприятия. Когда-то мы гордились тем, что у нас их было 600, а сейчас осталось порядка 170 работающих компаний в отрасли. Но и это количество мукомолов на сегодняшний день будет не востребовано», − резюмировал глава Союза зернопереработчиков Евгений Ган.
